Мнение специалистов международного права США
Неоднократное применение США силы в качестве средства воздействия на международные отношения послужило причиной значительного и постоянного интереса к данной теме ведущих специалистов международного права США, таких, как Дж. Мур, Р Фолк, В. Фридман, Р. Фишер и др. Употребляя термин "intervention" американские юристы отмечают, что в XIX и в начале XX вв. он подразумевал использование вооруженной силы, однако, после второй мировой войны возобладала тенденция его расширительного толкования (и в современном значении он, очевидно, вполне соответствует термину «вмешательство», используемому в отечественной правовой науке) (47). Некоторые юристы предпочитают употреблять термин "interfierence" или "involvement" в случаях, когда речь идет о действиях США или их союзников, считая термин "intervention" самым сильным.
Ст. 15 Устава Организации американских государств (ОАГ), принятого в 1948 г., дает одно из наиболее широких толкований этого понятия: "Никакое государство или группа государств ни под каким предлогом не имеют права на прямое или косвенное вмешательство во внутренние или внешние дела любого государства. Вышеуказанный принцип относится не только к вооруженному вмешательству, но и к любой другой форме вмешательства или тенденции, имеющей целью посягательство на личность государства или его политические, экономические и культурные органы" (48).
Некоторые американские специалисты в области международного права утверждают, что определения вмешательства должны быть подвижными, поскольку иногда, когда великие державы говорят «да» или «нет», и даже сам факт существования великих держав можно квалифицировать как вмешательство (49).
По мнению других, слишком широкое определение вмешательства стирает разницу между убеждением и принуждением в политике. Поэтому возникли предложения установить следующий признак, позволяющий отграничивать вмешательство от других действий, оказывающих влияние через границы: вмешательство - это любая акция, начинающаяся с преднамеренного, поправимого взаимодействия между государствами, которая значительным образом влияет на социально-политическую обстановку внутри другого суверенного государства и которая по сути недалека от агрессивного нарушения международных границ (50).
Отсутствие в международном праве общепризнанного определения вмешательства многие американские юристы объясняли "противоречивостью политической ситуации", "неустойчивостью международной системы", т. е. сосуществованием государств, принадлежащих к различным общественно-политическим системам Некоторые авторы прямо указывали, что с усилением вмешательства «коммунистического мира растет цена невмешательства Запада». Такая точка зрения нашла свое отражение в ст. 6 Межамериканского договора о взаимной помощи 1947 г. и в резолюциях совещания министров иностранных дел стран-членов ОАГ 1962 г., где коммунизм объявлен несовместимым с принципами межамериканской системы. В то же время даже весьма консервативно настроенные юристы выступали за ограничение вмешательства, осуждали "слишком частое" вмешательство США в коммунистических странах.
Интересным представляется подход американских исследователей к проблемам вмешательства при вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера.
Отправной точкой изучения проблемы вмешательства доктрина США считает п. 4 ст. 2 Устава ООН.
Однако правомерным признается применение силы в международных отношениях в соответствии с «неотъемлемым правом на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена ООН, до тех пор пока СБ не примет мер, необходимых для поддержания мира и безопасности» (ст. 51).
Таким образом, находящееся у власти законное правительство государства, подвергшегося вооруженному нападению, имеет право обратиться за помощью (в том числе военной) к третьему государству, а это последнее в свою очередь имеет право оказать ему такую законную помощь. Но даже в такой очевидной ситуации, с точки зрения американских юристов, существует ряд проблем, которые допускают неоднозначное толкование.
Во-первых, каким образом квалифицировать "вооруженное нападение"? Этот вопрос возникает в связи с тем, что, по мнению экспертов США, в последнее время в практике международных отношений редко встречается открытая вооруженная агрессия в форме, которую неоспоримо можно было бы квалифицировать с точки зрения права как таковую, и достаточно часто используются такие методы, как инфильтрация через границу обученных и вооруженных другим государством антиправительственных групп, направление военных советников и т. п.
Большинство юристов (Ф. Мур, Р.Фолк, М. Хальперн) склоняется к расширительному толкованию термина "вооруженное нападение", включая в него не только непосредственные военные акции одного государства против другого, но и обучение, вооружение и засылку антиправительственных элементов, а также акты терроризма и саботажа, шпионаж. Некоторые специалисты при этом указывают, что существующие "законные" формы вмешательства могут оказаться "эффективнее" и опаснее, чем незаконное применение силы. Например, экономический бойкот Кубы со стороны США имел гораздо более серьезные последствия, чем нарушения ее воздушных границ, самолетами-разведчиками ВВС США во время "карибского кризиса" (51) (по мнению других, шпионаж - нормальное явление, поскольку национальные интересы некоторых государств могут быть направлены против других государств, включая и подготовку к войне и т. д.).
Важный аспект американской доктрины вмешательства - так называемое "правило пропорционального ответа", определяющее законность иностранной военной помощи. В общем виде это правило ^ можно сформулировать так: "силы и средства, предоставляемые третьим государством и виде военной помощи находящемуся у власти законному правительству государства - объекта агрессии, должны соответствовать силам и средствам, используемым агрессором».
Д. Партан определяет пропорцию следующим образом: "употребляемая при вмешательстве сила должна соответствовать той, которая необходима для достижения законного результата" (52).
Э. Хоукинс полагает, что "контрмеры должны соответствовать требованиям разумной необходимости для обороны основных ценностей, которые находятся в опасности" (53)
Однако в то же время отмечается, что теоретически четкие формулировки весьма сложно применять на практике, поскольку, например, для успешной борьбы с партизанскими отрядами ("инфильтрацией") необходимо соотношение 10:1 в пользу регулярной армии. Это правило предполагает также соблюдение приблизительных пропорций в средствах и методах осуществления "ответных действий" (ответные военные меры не должны выходить за пределы территории государства, подвергшегося нападению, и т.д.).
Проблема временного параметра, по мнению юристов США, возникает в связи с несовершенством формулировки ст. 51 Устава ООН: "...до тех пор, пока СБ ООН не примет мер, необходимых для поддержания мира и безопасности". С точки зрения американцев, ее следовало бы дополнить или уточнить с тем, чтобы не возникло сомнений в законности действий, предпринимаемых в рамках коллективной самообороны, когда СБ длительное время не принимает соответствующего определения в отношении ситуации вооруженного конфликта (54).
В целом в доктрине международного права США подчеркивается законность предусмотренного международным правом военного вмешательства государства в международный вооруженный конфликт на стороне другого государства, подвергшегося вооруженному нападению.
Более сложной является проблема вмешательства иностранного государства в вооруженный конфликт немеждународного характера. В этой ситуации одной из главных трудностей доктрина США признаетбольшое количество ситуаций, в которых может возникнуть вопрос о вмешательстве. Круг действий государств, которые могут квалифицироваться как вмешательство во внутренний конфликт, очень широк: от преждевременного признания антиправительственных сил воюющей или восставшей стороной до направления в страну военных советников и регулярных войск, поддерживающих ту или иную сторону.