Правовое положение военнопленных регламентируется Женевской конвенцией 1949 г об обращении с военнопленными. Согласно этой Конвенции, военнопленными являются лица из состава вооруженных сил одной из участвующих в конфликте сторон, попавшие во власть неприятеля во время международного вооруженного конфликта. Во время плена военнопленные сохраняют свой правовой статус военнослужащих, чтовнешне выражается в том, что им разрешено носить свою форменную одежду, что они продолжают подчиняться своим офицерам, которые сами являются военнопленными, а также в том, что по прекращении военных действий их следует назамедлительно репатриировать.

В Конвенции прямо говорится, что военнопленные находятся во власти неприятельского государства, а не отдельных лиц или воинских частей, так как именно государство, являясь участником Женевских конвенций, несет ответственность за выполнение своих международных обязательств (ст. 12). Содержание в плену ни в каком отношении не является формой наказания.

Взятые в плен лица из числа медицинского персонала наделяются особым статусом, они либо должны осуществлять уход за военнопленными стороны, к которой они принадлежат, либо их должны возвратить этой стороне (ст. 33). Любые сомнения в отношении статуса взятого в плен лица должны разрешаться компетентным судом (ст. 5 п. 2).

Военнопленные сохраняют свой правовой статус с момента пленения до репатриации. Никакие меры удерживающих их властей или их собственные действия не могут привести к утрате ими этого статуса во время плена. Лица, находящиеся под защитой, ни в коем случае не могут отказываться от прав, которые им обеспечивают Женевские конвенции 1949 г. (ст. 7).

Военнопленные подчиняются законам держащей, в плену державы, и особенно уставам и приказам, действующим в вооруженных силах (ст. 82-108). В соответствии с законом в случае противоправных действий по отношению к ним могут быть применены судебные или дисциплинарные меры. Держащая в плену держава имеет также право предавать военнопленных суду за действия, совершенные ими до взятия в плен, например, по обвинению в военных преступлениях, совершенных на оккупированной территории или в бою.

Репрессалии по отношению к военнопленным запрещены при всех без исключении обстоятельствах (п. 3 ст. 13). Очень важную группу положений 111 Конвенции составляют правила, относящиеся крепатриации военнопленных (ст. 109-119). Здесь выделяются три категории лиц.

Тяжелобольные и тяжелораненые незамедлительно подлежат непосредственной репатриации как только позволит их состояние. Все остальные военнопленные должны быть освобождены и репатриированы "тотчас же по прекращении военных действий" (ст. 118).

Однако насильственная репатриация может противоречить правам человека или правам беженцев, особенно если возвратившиеся домой военнопленные могут подвергнуться преследованиям. Это может случиться, в частности, если на их родине за время плена произойдет смена политического режима. При таких обстоятельствах, с одной стороны, нужно в каждом конкретном случае принять решение, приемлемое с точки зрения гуманности, а с другой - не нарушить обязательства, закрепленные в упоминавшейся выше ст. 118.

Неоправданная задержка репатриации военнопленных является серьезным нарушением Дополнительного протокола 1 (ст.85 п. 4 б).

На наш взгляд, здесь уместно кратко остановиться на рассмотрении' позиции СССР по вопросу о военнопленных.

Отношение Советского государства к военнопленным армии противника в начале Великой Отечественной войны было выражено в Положении о военнопленных, утвержденном СНК СССР 1 июля 1941 г., содержание которого систематически доводилось до сведения личного состава армии фашистской Германии и ее союзников.

Следует отметить право на обжалование действий администрации лагерей для военнопленных в случае нарушения их прав вплоть до правительства СССР.

По принципиально важным вопросам содержания иностранных военнопленных, их материального (продовольственного и вещевого) и медико-санитарного обеспечения советским правительством было принято в различных формах с 1939 по 1956 г. более 60 решений, которые доводились до конкретных исполнителей и военнопленных как непосредственно, так и путем издания ведомственных нормативных актов (их за указанный период было издано свыше 3 тыс.). Анализ этих документов показывает, что СССР, с формально-юридической точки зрения, соблюдал требованиям права вооруженных конфликтов в отношении иностранных военнопленных.

Что же касается советских военнослужащих, которые в силу разных обстоятельств были захвачены в плен, то здесь позиция советского правительства в 1939-1953 гг. была по существу логическим продолжением анти правового, репрессивного законодательства в отнотшении своего народа. В частности, согласно приказу Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии № 270 от 16 августа 1941 г. требовалось "...командиров и политработников, сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров" и далее: "...если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи" (28).

Даже несмотря на тяжелую военно-политическую обстановку в первый период Великой Отечественной войны, такой приказ был безнравственным, а его практическая реализация антигуманной, так как, он применялся не только к тем, кто умышленно переходил на сторону врага, но и к тем, кто оказался в плену по не зависящим от них обстоятельствам.

Документальные данные свидетельствуют также о том, что многие бывшие советские военнопленные после прохождения соответствующей фильтрационной проверки возвращались в распоряжение военных комиссариатов, которые направляли их в боевые части Красной Армии. Так, из общего числа 354 592 красноармейцев, вышедших из окружения и освобожденных из плена (на 1 октября 1944 г.) было проверено и передано в Красную Армию 249 416 чел. (в том числе в воинские части через военкоматы 231 034 чел.); арестовано органами контрразведки «Смерш» НКО СССР 11 556 чел. за совершенные особо опасные государственные и иные преступления во фронтовых условиях или в фашистском плену (29).

Но это только статистическая сторона вопроса. Практически же все было значительно сложнее. В нарушение норм международного права значительная часть освобожденных из вражеского плена советских военнослужащих в порядке наказания направлялась в штурмовые и штрафные стрелковые батальоны и роты действующей Красной Армии, и только после участия в боях они реабилитировались.

Сам факт фильтрационной проверки военнослужащих, бывших в плену, не является противоправным или безнравственным. Фильтрация - явление объективное и вызывается соображениями собственной безопасности того государства, в которое возвращаются пленные. Обусловливается это тем, что среди общей массы военнопленных имеются и лица, которые добровольно сдались противнику или перешлина его сторону по политическим и иным соображениям, некоторые из военнопленных в период нахождения в плену становятся на путь совершения разного рода уголовных преступлений, в том числе и против личности своих соотечественников-военнопленных.

Данные факты должны устанавливаться, а лица, допустившие их, привлекаться к ответственности в соответствии с нормами действующего законодательства.

Как известно советское правительство оказалось не готовым к решению вопроса о советских военнослужащих, захваченных афганской вооруженной оппозицией, что было признано, в частности, бывшим Генеральным прокурором СССР А. Я Сухаревым в интервью корреспонденту журнала «Новое время» в 1988 г. В частности, он заявил: "О том, что советские военнослужащие находятся во власти сил афганской вооруженной оппозиции, становилось известным начиная с 1980 г. Но мы тогда, увы, не полностью сознавали всех трагических последствий, нечеловеческих условий, в которых могут оказаться наши ребята. Надеялись на их возвращение на основе общепринятых договоренностей, общепринятых гуманных правил. Порой удавалось окружить банду, разгромить ее и вызволить из плена наших солдат".

В связи со сказанным, в военном законодательстве, в том числе в уставах Вооруженных Сил РФ, очевидно, следует предусмотреть правовую защиту советских военнослужащих и других граждан, насильственно захваченных в плен противником и не совершивших там каких-либо преступных деяний, привести российское военное законодательство, касающееся российских военнослужащих, захваченных противником в плен в условиях любого вооруженного конфликта независимо от его характера, в соответствие с правом вооруженных конфликтов: руководству Вооруженные Сил целесообразно официально признать феномен военного плена и в соответствующих воинских уставах, в наставлениях определить четкую линию поведения российских военнослужащих в случае захвата их противником в плен.

Необходимо отметить, что в вооруженных силах многих развитых капиталистических государств в настоящее время изданы и действуют специальные наставления по вопросам выживания в плену своих военнослужащих в случае их захвата в плен, обращения с иностранными военнопленными и т.п., раскрывающие права военнопленных в соответствии с требованиями современного международного права (например, в США: боевые уставы ФМ 19-40, ФМ 30-15; полевой устав ФМ 21-76; и др.).

Так, в Боевом уставе армии США ФМ 30-15 подробно определяется порядок проведения допроса военнопленных и гражданских лиц противоборствующей стороны, захваченных в плен, приводятся образцы его протоколов, рекомендуется его тактика и методы и т.п. В этом же уставе дается комментарий по применению в боевых условиях Женевской конвенции 1949 г. об обращении с военнопленными.

В Полевом уставе армии США ФМ 21-76 не только подробно описываются приемы и способы избежания плена и выживания в нем, но и определяется поведение американских военнослужащих, попавших в плен к противнику; разъясняются их права и обязанности по Женевской конвенции, даются рекомендации, как, находясь в плену, осуществлять сбор разведывательной информации о противнике, как совершать диверсии и другие действия во вред противнику, как организовать побег из плена.

Безусловно, положительным моментом этих боевых документов является то, что до каждого военнослужащего доводится содержание Женевской конвенции об обращении с военнопленными, предлагаегся методика по недопущению захвата в плен и по выживанию в плену. Что же касается рекомендации, связанных с продолжением активного сопротивления взявшему их в плен противнику, то они противоправны, поскольку  подталкивают  американских военнослужащих к нарушению той же Женевской конвенции (30).

Приведение российского военного законодательства в области плена в соответствие с современным международным правом явилось бы существенным вкладом в дальнейшее укрепление прав российских граждан и их правовой защищенности как в мирной, так и в военной обстановке.

В данной работе не рассматривается, при всей ее важности, проблема защиты гражданского населения и гражданских объектов в период вооруженных конфликтов. На наш взгляд, эта проблема достаточно подробно освещена в работах отечественных и зарубежных авторов (31).

Серьезного внимания заслуживает вопрос о проблемах международно-правового регулирования общественных отношений, возникающих в период вооруженных конфликтов немеждународного характера. Актуальность этого, как уже отмечалось, обусловлено тем, что в конце XX века конфликты подобного рода составляют абсолютное большинство.

Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право. М., 1999.