Деление доказательств на прямые и косвенные имеет своим основанием их отношение к устанавливаемому обстоятельству. Прямое доказательство указывает на доказываемое обстоятельство прямо, непосредственно, одноступенчато. Содержание прямого доказательства и есть доказываемый факт. Например, свидетель-очевидец рассказывает об обстоятельствах наблюдавшегося им преступления. Его показания прямо указывают на те события, которые он описывает. Прямое доказательство — это прямое усмотрение факта (или, как раньше говорили, прямое усмотрение истины). Косвенное доказательство указывает на доказываемое обстоятельство не прямо, не непосредственно, но опосредованно. Оно указывает на какой-то другой факт, который сам по себе не имеет юридического значения, но посредством определенного ряда вытекающих из него выводов косвенное доказательство позволяет подтвердить искомый факт. Если свидетель описывает не само совершение преступления, а его последствия, например, он видел, как подозревае мый уходил (или убегал) с места совершения преступления, из этого может быть сделан вывод о возможности совершения им преступления.
В то же время данный свидетель прямо указывает на факт удаления подозреваемого с места совершения преступления, следовательно, по отношению к этому факту его показания являются прямым доказательством. Таким образом, любое доказательство одновременно является и прямым, и косвенным. Прямо указывая на какой-либо промежуточный факт, доказательство в то же время является косвенным по отношению к тому главному факту, который может быть установлен с помощью этого промежуточного факта путем ряда последовательных выводов.
Например, свидетельскими показаниями устанавливается ссора на почве ревности между супругами. Показания свидетеля — прямое доказательство факта ссоры, из которого может быть сделан вывод о наличии мотива к совершению убийства. Наличие ссоры — косвенное доказательство ревности, ревность — косвенное доказательство совершения ревнивцем убийства.
Классификация уголовно-процессуальных доказательств на прямые и косвенные, таким образом, зависит от того, что мы принимает за точку отсчета, т.е. за основание классификации. Однако по вопросу об основаниях этой классификации в теории уголовного судопроизводства единого мнения так и не выработано. Часть ученых считает, что основанием классификации является отношение доказательства к предмету доказывания, другие же полагают, что к главному факту. Отталкиваясь от понятия обязанность доказывания, сформулированного в ст. 14 УПК, можно считать, что предметом доказывания по уголовному делу является виновность лица в совершении преступления. Виновность лица может быть установлена разными способами в зависимости от содержания подтверждающих ее доказательств. Прямое доказательство связывает определенное лицо с фактом совершения преступления. Косвенное доказательство связывает лицо не с фактом совершения преступления, а с каким-либо другим (промежуточным) фактом, из которого можно сделать вывод о совершении обвиняемым преступления [1]. Если за основание классификации мы берем главный факт, понимаемый только как факт совершения лицом преступления, следует признать, что значительная часть доказательств носит характер косвенных или вообще не поддается такой классификации, находится за пределами деления доказательств на прямые и косвенные [2].
Вряд ли такой подход к классификации доказательств может считаться обоснованным. Поскольку главный факт — это не вся совокупность подлежащих доказыванию обстоятельств, а лишь часть их, то рассматриваемое основание классификации не соответствует одному из условий любой научной классификации, так как не охватывает всех классифицируемых явлений.
С другой стороны, главный факт состоит не из какого-то одного факта, он включает в себя, как мы видели, множество фактов, образующих в своей совокупности состав преступления. Каким считать доказательство, которое прямо устанавливает место или время совершения преступления? [3] Может ли существовать такое доказательство, которое способно прямо и непосредственно устанавливать весь состав преступления? Размышления над этими вопросами приводят к выводу, что за основание деления доказательств на прямые и косвенные не может быть принят ни предмет доказывания, ни его главный факт. Таким основанием является отношение доказательства к каждому конкретному, единичному доказываемому обстоятельству или, говоря языком логики, к доказываемому тезису.
Деление доказательств на прямые и косвенные обусловлено существованием различных путей установления тех или иных обстоятельств. В целом можно утверждать, что путь прямого доказывания проще и короче, чем путь косвенного доказывания. Связь прямого доказательства с предметом доказывания очевидна, она проста и в дополнительном обосновании не нуждается. «Объективная связь таких фактов с предметом доказывания — это связь части и целого... Здесь задача сводится лишь к установлению достоверности сведений об этом факте», — пишет один из основных исследователей косвенных доказательств А. А. Хмыров [4]. Содержание прямого доказательства — сведения об обстоятельстве, подлежащем доказыванию [5].
Путь косвенного доказывания более сложен. Содержанием косвенного доказательства являются сведения о факте, не входящем в предмет доказывания, т.е. о промежуточном факте, поэтому связь косвенного доказательства с предметом доказывания не проста, не очевидна, опосредована. Обнаружив косвенное доказательство и установив достоверность его содержания, следователь может ни на шаг не приблизиться к цели доказывания. Связь косвенного доказательства с делом может оказаться случайной, видимой, маловероятной. Поэтому доказывание на основе косвенных доказательств требует не только установления опосредованной связи их содержания с предметом доказывания и достоверности этого содержания, но и наличия объективной связи между самими косвенными доказательствами.
Итак, основанием деления доказательств на прямые и косвенные служит наличие или отсутствие непосредственной связи между содержанием доказательства и подлежащим доказыванию обстоятельством. Прямые доказательства — это доказательства, которые прямо, непосредственно, од-ноступенчато устанавливают обстоятельства, подлежащие доказыванию. Содержанием прямого доказательства являются сведения об обстоятельствах предмета доказывания. Косвенные доказательства — это доказательства, которые устанавливают промежуточные факты, посредством которых путем умозаключений можно прийти к выводу о существовании главного факта [6].
Рассмотрим характерные особенности косвенных доказательств.
1. Связь содержания косвенного доказательства с обстоятельствами дела всегда многозначна. Косвенное доказательство не позволяет сделать однозначный, т.е. категорический вывод о существовании доказываемого обстоятельства; вытекающий из него вывод всегда носит характер предположения. Так, наличие следов крови на одежде подозреваемого в убийстве еще не означает его виновности в совершении преступления, но правдоподобно объясняет происхождение этих следов.
2. С учетом сказанного одно косвенное доказательство не может служить надежным средством установления какого-либо обстоятельства. Доказывание на основе косвенных доказательств требует, чтобы каждый промежуточный факт был установлен несколькими доказательствами.
3. Доказывание на основе косвенных доказательств в силу многозначности их связи с доказываемым фактом нуждается в гораздо большей совокупности доказательств, чем при использовании прямых доказательств. Это обусловлено тем, что каждое косвенное доказательство должно быть, во-первых, проверено с точки зрения достоверности его содержания, во-вторых, сопоставлено с другими доказательствами, содержание которых направлено на установление того же факта.
4. Косвенное доказательство способно служить надежным средством доказывания лишь в том случае, если оно находится в определенной взаимосвязи с другими доказательствами. Наличие такой взаимосвязи проявляется в совпадении выводов, вытекающих из косвенных доказательств, полученных из различных источников, и в отсутствии возможности сделать иной вывод из имеющейся совокупности доказательств.
5. Относимость косвенного доказательства на начальном этапе доказывания всегда лишь вероятна, поскольку его связь с обстоятельствами дела может быть обнаружена лишь через сопоставление с другими такими же доказательствами. Существующая опасность утраты этой информации вследствие неправильной оценки ее относимости требует внимательного отношения к отбору поступающих органу расследования сведений.
Хотя, как было сказано, прямым или косвенным путем могут устанавливаться любые элементы предмета доказывания, следует признать, что деление доказательств на прямые и косвенные имеет значение исключительно для доказывания виновности. Поэтому даже те ученые, которые называют главный факт в качестве основания классификации доказательств, вынуждены сужать это понятие применительно к рассматриваемому аспекту до факта совершения лицом преступления [7]. Для доказывания именно виновности органы расследования привлекают огромное количество косвенных доказательств. В целях решения именно этой проблемы наукой была создана специальная теория улик — совокупность научно-обоснованных рекомендаций использования косвенных доказательств для обоснования вины [8]. Поэтому мнение о том, что основанием классификации доказательств является характер связи доказательства с фактом совершения преступления (главным фактом), можно с определенными оговорками считать верным.
Рассмотрим использование косвенных доказательств на примере уголовного дела об убийстве пожилой женщины с корыстной целью.
Первоначальное подозрение пало на К. в связи с тем, что он имел судимость, и на рукаве его куртки были обнаружены следы крови.
Для изобличения обвиняемого использовались следующие доказательства:
- показания почтальона, разносившего пенсию, о том, что накануне убийства потерпевшая получила пенсию, в том числе одну крупную купюру, что являлось довольно редким для небольшого села;
- показания свидетеля, согласно которым подозреваемый накануне убийства просил у него деньги в долг для покупки деревянного сруба в соседней деревне;
- показания другого свидетеля о том, что на следующий день после совершения преступления у подозреваемого он видел указанную крупную купюру.
- Взятые изолированно друг от друга, эти доказательства могли и не иметь связи с преступлением, но в своей совокупности они позволяли сформулировать предположение о совершении подозреваемым этого преступления.
Это предположение подтверждала другая группа полученных доказательств:
- в ходе осмотра с места происшествия изъят стул с мягкой поверхностью;
- согласно заключению эксперта, на мягкой поверхности стула имеются микрочастицы следов наложения посторонних тканей;
- у подозреваемого изъяты брюки, в которые он был одет в день происшествия;
- сравнительное исследование брюк подозреваемого и микрочастиц следов наложения посторонних предметов на стуле, изъятом в доме потерпевшей, показало их полную идентичность;
- в доме потерпевшей (в частности, на ковше для воды) обнаружены отпечатки пальцев рук подозреваемого.
Еще одна группа доказательств была направлена на опровержение показаний матери подозреваемого о том, что ее сын пришел домой с пастбища в 19.00 и больше не отлучался. Убийство же совершено около 21.00:
- сожительница подозреваемого показала, что в вечер убийства он приходил к ней и ушел около 20 часов 30 минут;
- изготовленная при осмотре места происшествия схема свидетельствовала, что путь от дома сожительницы к дому матери подозреваемого мог пролегать мимо дома убитой;
- в ходе следственного эксперимента установлено, что время движения от дома сожительницы до места совершения преступления занимает от 20 до 25 минут.
Точно так же последовательно опровергались объяснения самого подозреваемого о том, что он оставил следы в доме потерпевшей за два дня до убийства, поскольку заходил к ней поговорить о ее сыне. В частности, в доме не был обнаружен альбом с фотографиями, который подозреваемый якобы рассматривал вместе с потерпевшей.
Совокупность взаимосвязанных косвенных доказательств вела к одному выводу и не оставила в конечном итоге места для сомнений. К. признан виновным и осужден. Что же касается первоначальной подозрительной улики — следов крови на рукаве куртки, то она, как выяснилось, не принадлежала человеку.
Деление доказательств на прямые и косвенные не является свидетельством превосходства одних перед другими. Прямые доказательства не лучше косвенных, они так же, как и косвенные, подлежат проверке и оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности. Переоценка значения прямых доказательств чаще всего и приводит к недостаточности совокупности доказательств. Как верно заметил А. А. Хмыров, «значение прямого доказательства столь же очевидно, сколь очевидны и последствия его недостоверности» [9]. Недостоверность косвенного доказательства, не имеет таких губительных последствий. Предубеждение части практических работников против косвенных доказательств как доказательств не вполне надежных, неспособных привести к достоверному выводу, основано на незнании правил обращения с косвенными доказательствами, неумении группировать доказательства и делать логические выводы из комплексов доказательств, желании упростить процесс доказывания путем получения прямого доказательства.
Желание иметь прямые доказательства, лучше всего — признание обвиняемым своей вины — отголоски той самой теории формальных доказательств, о которой речь шла выше. Пытаясь противостоять продолжению практики поиска лишь совершенных доказательств, И. Я. Фойницкий писал, что «деление доказательств на такие, которыми прямо и непосредственно удостоверяется искомое обстоятельство (прямые доказательства), и такие, из которых лишь при помощи умозаключений можно сделать вывод об искомом по связи их с посчедним (косвенные доказательства), не может быть признано правильным» [10]. Ученый обращал внимание на то, что умозаключение от доказательства к доказываемому обстоятельству не свойственно одним только косвенным доказательствам. Прямые доказательства также требуют логической деятельности суда, т.е. свободной оценки доказательств. Полностью разделяя это мнение, мы не можем согласиться с отказом отделения доказательств на прямые и косвенные в связи с наличием объективных различий в характере их связи с доказываемым обстоятельством.
Оценка доказательства как прямого или косвенного может меняться в зависимости от содержания предмета доказывания. Например, угроза убийством является косвенным доказательством по делу об убийстве и прямым по делу о вымогательстве, совершенном с угрозой применения насилия. Обнаружение у обвиняемого пистолета — косвенное доказательство по делу об убийстве, но прямое по делу о хранении огнестрельного оружия.
В литературе обсуждается вопрос о доказательственном значении так называемых улик поведения и подобных фактов.
Улики (доказательства) поведения — это такие действия обвиняемого, которые свидетельствуют о знании им обстоятельств преступления или о стремлении уклониться от следствия и суда, а также ввести следствие или суд в заблуждение. Например, обвиняемый уничтожает следы преступления — протирает места возможного нахождения отпечатков своих пальцев, стирает окровавленную одежду, коротко стрижет или обгрызает ногти, инструктирует свидетеля или потерпевшего перед допросом и т.д. Такие особенности поведения обвиняемого в целом позволяют выдвинуть предположение о его причастности к преступлению, т.е. считать их косвенным доказательством. Однако нельзя забывать, что психологическим детерминантом такого поведения является стремление избежать не только ответственности за преступление, но и самого обвинения в преступлении. Такое поведение в равной мере характерно для лица как совершившего, так и не совершившего преступление. Поэтому доказательственная ценность улик поведения крайне низка и в определенной мере зависит от времени их проявления — до начала уголовного преследования лица или после. Но в любом случае они не могут подменить собой объективных доказательств совершения преступления.
Тем более, не является доказательством (пусть даже косвенным) и не может быть принята во внимание при оценке доказательств манера поведения обвиняемого на допросе, а также его отказ от дачи показаний. Встречающееся в следственной и судебной практике стремление истолковать поведение обвиняемого в связи с производством по уголовному делу как желание уйти от уголовной ответственности следует рассматривать как пережиток прошлого опыта, имеющего явно выраженный обвинительный уклон. Поведение обвиняемого может лишь служить основанием для постановки перед ним дополнительных или проверочных вопросов, ориентирует на более тщательный поиск доказательств. Предотвращая возможную ошибку, п. 6 ч. 3 ст. 340 УПК обязывает председательствующего обратить внимание коллегии присяжных на то, что отказ подсудимого от дачи показаний или его молчание в суде не имеют юридического значения и не могут быть истолкованы как свидетельство виновности подсудимого.
Подобные факты — это установленное сходство способа совершения нескольких преступлений, использование анадогичных приемов нападения или проникновения в хранилище, выбор места, времени, жертвы преступления, позволяющие сделать предположительный вывод о совершении серии преступлений одним лицом. Подобные факты, являющиеся следствием сформированного динамического стереотипа, играют неоценимую роль в раскрытии преступлений, позволяют предвидеть и предотвратить следующее преступление. Но могут ли они использоваться в качестве доказательств? По мнению Г. М. Миньковского, совпадение способа совершения преступления может рассматриваться в качестве косвенного доказательства, поскольку и все другие косвенные доказательства позволяют высказать лишь предположение. Однако автор подчеркивает, что только на «подобных фактах», как и «уликах поведения», основывать вывод о виновности недопустимо [11]. Например, доказав совершение обвиняемым одного преступления, нельзя осудить его еще за ряд преступлений, совершенных аналогичным способом.
В теории было предложено считать разновидностью косвенных доказательств так называемые вспомогательные доказательства (оценочные и ориентирующие). С этим трудно согласиться. Ни те, ни другие не являются ни прямым, ни косвенным подтверждением факта совершения преступления, но с их помощью прямо или косвенно могут быть установлены другие факты, имеющие значение для дела. Например, факт родственных отношений свидетеля и обвиняемого или факт нахождения свидетеля на месте преступления.
Деление доказательств на прямые и косвенные касается не только обвинительных, но и оправдательных доказательств. Косвенные обвинительные доказательства называются уликами [12], косвенные оправдательные доказательства называют иногда противоуликами [13]. Наиболее значимым прямым оправдательным доказательством является алиби (лат. alibi), т.е. нахождение обвиняемого в момент совершения преступления в другом месте. В то же время само алиби может быть установлено не только путем прямых доказательств (очевидцы свидетельствуют о присутствии обвиняемого в определенное время в определенном месте), но и косвенным путем (свидетели видели не самого обвиняемого, а например, его машину). Поэтому пока алиби не опровергнуто, обвинение не может считаться доказанным. Круг косвенных оправдательных доказательств может быть широким. Например, по делу М., обвиняемого в умышленном убийстве двух и более лиц способом, опасным для жизни многих людей, оправдательными доказательствами являются:
- факт получения его братом телесных повреждений, причинивших вред здоровью средней тяжести, от действий потерпевших;
- факт поступления на телефонный номер обвиняемого звонков с телефонного номера брата в момент его избиения;
- отсутствие какого-либо иного мотива совершения обвиняемым инкриминируемых ему действий;
- беспорядочный и неприцельный характер стрельбы;
- добровольная явка обвиняемого с повинной.
Будучи установленными, эти факты в своей совокупности свидетельствовали о наличии в действиях обвиняемого признаков необходимой обороны.
---
[1] См.: Строгович, М. С. Курс советского уголовного процесса. — Т.1. — С. 377.
[2] Строгович, М. С. Указ. соч. — С. 384.
[3]Отвечая на этот вопрос утвердительно, А. И. Трусов привел как пример прямого доказательства показания потерпевшего о том, что его ограбили неизвестные лица. Другие авторы (А. И. Винберг, Г. М. Минь-ковский, Р. Д. Рахунов) все такие доказательства относили к косвенным. Возражая им, М. С. Строгович обоснованно заявил, что это доказательство не является ни прямым (в нем нет указания на виновное лицо), ни косвенным (в нем нет доказательственного факта).
См.: Строгович, М. С. Указ. соч. — С. 384.
[4] См.: Хмыров, А. А. Косвенные доказательства /А. А. Хмыров. — М. : Юрид. лит., 1979. — С. 12.
[5] Исходя из двойственного определения понятия доказательства, М. С. Строгович полагал, что деление доказательств на прямые и косвенные касается только доказательств как источников сведений о фактах: прямое доказательство — это источник сведений о главном факте, косвенное — источник сведений о доказательственном факте. Доказательства-факты (доказательственные факты), по мнению ученого, могут быть только косвенными доказательствами. В прямых доказательствах доказательственные факты отсутствуют. См.: Строгович, М. С. Указ. соч. — С. 377.
[6] Главный факт здесь понимается как обстоятельство, подлежащее доказыванию.
[7] Так, М. С. Строгович, трактующий главный факт довольно широко, как совокупность А: 1) события преступления и обстоятельств его совершения; 2) совершения преступления обвиняемым; 3) наличие вины, т.е. умысла или неосторожности в действиях обвиняемого; 4) обстоятельств, отягчающих и смягчающих ответственность обвиняемого; 5) обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, а также Б: 1) фактов, опровергающих какой-либо из фактов группы Л и 2) обстоятельств, устраняющих возбуждение или влекущих прекращение уголовного преследования, и называющий основанием деления доказательств на прямые и косвенные их отношение к главному факту, тем не менее пишет, что «прямыми и косвенными доказательствами являются именно те, которые относятся к установлению виновности или невиновности». «Все косвенные доказательства по делу должны приводить к одному единственному выводу — о виновности обвиняемого — и должны исключать возможность всякого иного вывода». Строгович, М. С. Указ. соч. — С. 369, 384, 387.
[8] См. об этом, например: Гродзинский, М. М. Улики в советском уголовном процессе / М. М. Гродзинский / Ученые записки Всесоюзного института юридических наук. — Вып. 7. — 1945; Шалимов, М. П. Теория улик / М. П. Шаламов. — М.: Госюриздат, 1960; ВинбергА. И. Косвенные доказательства в советском уголовном процессе / А. И. Винберг, Г. М. Миньковский, Р. Д. Рахунов. — М. : Госюриздат, 1956.
[9] Хмыров, А. А. Косвенные доказательства. — С. 141.
[10] Фойницкий, И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. — С. 194.
[11] См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. — С. 277.
[12] Ранее на основе этимологического значения слова «улика» (от «уличать») было высказано мнение о том, что улика — это любое обвинительное доказательство, т.е. как прямое так и косвенное. См.: Строгович, М. С. Материальная истина и судебные доказательства в уголовном процессе / М. С. Строгович. — М., 1955. — С. 247.
[13] Используемый ранее М. М. Гродзинским (см. Указ соч. — С. 102), А. А. Хмыровым (Указ. соч. С. 8), этот термин в наши дни пытается реанимировать И. Н. Макагон. См.: Макагон, И. Н. Обоснование вины обвиняемого и подозреваемого путем построения комплексов улик : дис.... канд. юрид. наук / И. Н. Макагон. — Самара, 2006.
Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе. Глава 7. Классификация доказательств.
§ 2. Доказательства прямые и косвенные.
- М.: Юрайт, 2010. С. 216-227