Психология

Пожарный Кен Киллип начал свой путь в ущелье Милнера в национальном парке Роки-Маунтин 8 августа 1998 года с каким-то гнетущим чувством, что не мешало бы ему остаться дома. Этот трехдневный пеший поход на природе он планировал вместе с друзьями — отдохнуть, порыбачить, прийти в себя, — но друзья один за другим отказались от участия.

Из желающих остались он и его приятель Джон Йорк. Киллип тоже думал отказаться, но в последнюю минуту решил ничего не менять. Они планировали пройти вдоль Кордильер шесть километров на юг, подняться на высоту семьсот метров и выйти на вершину горы Ида. С вершины Иды — ее высота составляет тысяча девятьсот двадцать девять метров — они должны были повернуть на восток, спуститься к озеру Гордж и далее пройти три километра до озера Рок. Расстояния это невеликие, но идти с тяжелым рюкзаком на высоте почти четыре тысячи метров дело нешуточное. Озеро Рок расположено на границе с Лесным каньоном — крупным лесным массивом в долине реки Биг- Томсон. Местный смотритель описал это место как «один из самых отдаленных районов национального парка, где надо полагаться только на самого себя».

У Киллипа было достаточно опыта, связанного с деятельностью на открытом воздухе. Двадцать четыре года он проработал пожарным в сельской местности под Денвером. Во время службы в армии он прошел подготовку к выживанию в особых условиях. Однако Киллип еще никогда не попадал в такие дремучие места. Сложнопроходимая местность, тяжелый рюкзак, разреженный воздух высокогорья давались ему нелегко. Йорк был физически более сильным, и ему неоднократно приходилось ждать, пока приятель его догонит. Так прошло пять или шесть часов, после чего Йорк, которому надоело постоянно останавливаться, пошел вперед, не дожидаясь Киллипа. Разный уровень подготовки участников похода не сулит ничего хорошего. Люди часто забывают, что в группе все идут со скоростью не самого быстрого, а самого медленного ее члена.

Киллип шел за Йорком, который бывал в тех краях и хорошо их знал. Получилось так, что у Киллипа была карта, а у Йорка компас. В поход они вышли по тропе, но после выхода на вершину Иды тропа исчезла, и, для того чтобы идти дальше, нужны были и карта, и компас. Киллип смотрел вслед уходившему в надвигающийся дождь Йорку, не понимая, какие последствия может иметь их расставание. Казалось, что мир неизменен, хотя он все время менялся. То, что вскоре подведет Киллипа, происходило внутри его самого.

Одна из разновидностей когнитивной модели — карта местности, которую человек держит в памяти. У Киллипа сложилось весьма смутное представление о маршруте, пройденном от места парковки автомобиля. На самом деле он просто следовал за Йорком, что не есть самый лучший способ создать в голове карту, на которую можно положиться. Теперь мозг Киллипа пытался воссоздать схему маршрута от точки, положение которой он не очень хорошо представлял, до места, в котором никогда не был. Внутренняя неуверенность и тщетные усилия понять, где он находится, сделали свое дело — он стал беспокоиться еще больше.

Приближалась гроза. Киллип решил не торчать на хребте, поскольку знал, что в этих местах во второй половине дня во время дождя бывают молнии. Он решил спуститься с хребта и выждать, пока пройдет гроза. Накопившаяся усталость, обезвоживание, высота, погодные условия — все это не способствовало поддержанию необходимого равновесия между чувствами и голосом разума.

От гремевшего вокруг грома и сверкавших молний Киллип почувствовал еще большее внутреннее напряжение. Он пожалел, что вообще отважился на это путешествие, но уже был не в состоянии трезво анализировать происходящее. Стресс сузил его восприятие — он начал меньше видеть и слышать, а также замечать то, что происходит в окружающей среде.

Киллип встретил людей, которые шли четырехдневным маршрутом. Они переждали вместе грозу, и случайные попутчики рассказали, что видели Йорка. Киллип, принимая желаемое за действительное, решил, что ему стоит лишь ускорить шаг, и он сумеет нагнать приятеля. Когда гром перестал греметь, он под проливным дождем тронулся в путь.

Киллип забирался на крутой склон горы, находясь в полной уверенности, что это и есть гора Ида. Весь день он шел с тяжелым рюкзаком. Его поддерживало чувство уверенности, что, спустившись с Иды, он выйдет к чистой реке и похожим на жемчужины озерам, где сможет напиться. Киллип, наконец, стал успокаиваться, поскольку верил, будто поднимается на Иду и его мозг нашел точку отсчета на когнитивной карте. Киллип представлял, где гора Ида находится по отношению к его цели, и карта местности начинала складываться у него в голове. Ведь без карт мы ничто.

Киллип находился в пути более двенадцати часов. Было уже пять часов вечера, и пару часов назад он допил последнюю воду. Солнце садилось, температура падала, продолжал лить дождь.

Киллип поднялся на вершину, повернул на восток и стал спускаться туда, где, как предполагал, находится озеро Рок. Однако его миндалевидное тело мгновенно «забило тревогу», и у Киллипа возникло чувство, что что-то не так. Йорк описывал ему реку и небольшие озера. То, что видел Киллип, не совпадало с тем, что описывал Йорк.

На самом деле Киллип не вышел на вершину Иды. Он находился в полутора километрах к северу от горы и смотрел на параллельный нужному ему склон. У Киллипа наблюдалось состояние небольшого географического смещения. Он мог вернуться назад тем путем, которым пришел. Он помнил эту дорогу, помнил, что прошел по этому пути, но у него не сложилось общей картины местности. И он совсем не представлял, что находится впереди. Киллип мог заглянуть в прошлое, но, потеряв способность воспринимать мир, не был в состоянии заглянуть в будущее.

Потерянность и чувство направления

Психологи, изучающее поведение пропавших людей, отмечают, что очень немногие из потерявшихся стараются вернуться тем путем, которым пришли. Наверное, глаза их устремлены вперед — в реальный или выдуманный ими мир.

Киллип шел весь день. Он устал, страдал от жажды, ему было холодно, и он насквозь промок. Возможно, он думал, что Йорк считает его полным идиотом. Он прошел большое расстояние, а внутренний голос продолжал нашептывать: не надо поворачивать назад; обратный путь будет сложным и не выведет его к воде; ведь озеро Рок и другие водоемы находятся где-то рядом. Если Киллип был бы в состоянии здраво рассуждать, он понял бы, что сбился с пути. Однако голос разума и логики был быстро заглушен эмоциями и стрессом. Теперь шаг за шагом он был готов перейти от легкого географического смещения к тому, чтобы потеряться по-настоящему.

Канадский ученый Эдвард Корнелл, профессор Альбертского университета в Эдмонтоне, изучающий поведение пропавших людей, сказал мне: «Потерянность — это очень распространенное человеческое состояние. При этом граница между состоянием потерянности и непотерянности крайне зыбкая».

Приблизительно до 1950-х годов ученые считали, что в человеке существует врожденное чувство направления. Объясняли они это тем, что существуют некоторые народы, имеющие отличные навигационные навыки, их представители могут вывести судно туда, куда надо, полагаясь на собственное чутье, следовательно, обладают чувством магнитного поля. В качестве примеров таких народов приводили австралийских аборигенов и островитян народности пулуват, проживающих в южной части Тихого океана. Однако после более тщательного изучения ученые пришли к выводу, что представителей этих народов с детства обучали замечать детали и особенности окружающего мира и пользоваться ими как вехами для прокладки маршрута. Конечно, и они могут потеряться — и теряются. Полувековые исследования показали, что просто они блестяще создают и обновляют актуальную когнитивную карту местности и окружающего мира.

Среди ученого сообщества не сложилось единого мнения о точном определении понятия «потеряться». Уильям Сиротак, начавший свои исследования раньше остальных, считает, что потерявшийся человек — это тот, для нахождения которого направляется специальная поисковая группа. Однако часто случается, что ищут людей не там, где они могли бы быть.

Концепцию Сиротака развил Кеннет Хилл, преподаватель и психолог, занимающийся также поиском и спасением людей в канадской провинции Новая Шотландия. Хилл определяет потерявшегося человека как индивида, «который в течение тридцати минут не знает, где он находится». На это я могу возразить, что лично видел многих летчиков, которые оказывались совершенно потерянными в баре.

Ученые, занимающиеся исследованием человеческого восприятия пространства, считают, что потерявшийся — этот тот, кто не может соотнести свое местоположение в пространстве с известными ему географическими точками отсчета. Кроме этого понятие «потеряться» характеризуется целым рядом эмоциональных и поведенческих факторов.

Когнитивная карта

Сиротак был первым специалистом службы помощи и спасения, который начал систематически исследовать поведение людей, потерявшихся в условиях дикой природы. В книге LostPersonBehavior («Поведение потерявшихся людей») он описывает, как в подобной ситуации люди начинают паниковать:

Это означает, что они продираются или бегут через кустарник или подлесок... на более ранних стадиях это состояние носит менее активный характер... Неадекватное поведение начинается, когда человек понимает, что не узнает знакомой местности или что он идет до пункта назначения дольше, чем предполагал. Тогда человек начинает суетиться, стараясь «найти нужное место», или убеждает себя: «Наверное, оно за этим пригорком».

Последние исследования нейробиологов показали более точно, как люди ориентируются в пространстве. Это сложный процесс, в котором участвует гиппокамп и другие области мозга (подставка, то есть основание гиппокампа; энториальная область коры, волокна которой достигают гиппокампа; подобласти гиппокампа CA-3 и CA-1). Жозеф Леду называет гиппокамп «механизмом определения местоположения».

Исследования канадского ученого Джона О’Кифа из Университета Макгилла, проведенные им еще в 1970-е годы, доказали, что благодаря гиппокампу формируется так называемая когнитивная карта окружающей среды, то есть «карта пространственной ориентации». Кроме этого, в зависимости от движения и положения головы, всего тела и отдельно его частей возбуждается та или иная группа нейронов.

Джон О’Киф, практически случайно, обнаружил в гиппокампе крыс то, что он назвал «пространственными клетками». Это нейроны, которые возбуждаются, когда животное обнаруживает себя в определенном месте. Обычно нейроны гиппокампа возбуждаются раз в секунду. Однако в том месте, когнитивная карта которого существует, этот процесс происходит в сотни раз быстрее. Тесты, проведенные в Оксфордском университете на обезьянах, показали, что нейроны гиппокампа возбуждались, только когда животные смотрели на определенный пейзаж. Одна пространственная клетка в состоянии содержать карты более одного места.

Таким образом, для создания когнитивной карты, а также понимания положения, отдельных движений и направления движения тела используется сложная система, в которой участвуют гиппокамп и другие области мозга. Вся эта система координируется и работает вместе с другими системами, в результате чего человек понимает, где он находится. Например, благодаря вестибулярному аппарату (часть внутреннего уха) мозг сообщает человеку, стоит ли тот прямо или нет, облокачивается ли на что-либо или падает. При помощи проприоцептивной сенсорной системы* мозг постоянно считывает импульсы нейронов, сообщающие, где находятся те или иные части тела. Именно благодаря этой системе человек в состоянии дотронуться до носа с закрытыми глазами. Без нее человек неизбежно бы терялся, что и происходит с подопытными животными, у которых вырезают гиппокамп. Болезнь Альцгеймера приводит именно к таким последствиям.

Пространственные клетки, отвечающие за определение местоположения и прокладывание маршрута, постоянно перепрограммируются. Каждый раз, когда человек оказывается в новом месте, его мозг создает новую карту. Некоторым, чтобы запомнить маршрут, нужна одна поездка, другие запоминают маршрут на десятый раз. (Каждый человек когда-нибудь терялся в незнакомом месте, не зная, где он находится.) Работа гиппокампа связана с памятью, и когнитивные карты хранятся в мозге, как и воспоминания. Мозг создает карты не только маршрутов, но и любого пространства, с которым человек связан: города, района, улицы, дома, комнаты. Многие люди в состоянии ходить по своей квартире не включая света, поскольку их когнитивная карта полностью совпадает с реальным миром.

Слепые могут самостоятельно перемещаться, потому что полагаются на свои когнитивные карты. Пространственные клетки крыс прекрасно функционируют даже в темноте. Однако стресс отрицательно влияет на работу гиппокампа: усложняется доступ к когнитивным картам и их просмотр.

Любопытно, что гиппокамп, который и сообщает человеку, где тот находится и куда движется, не управляет поиском цели. Желание попасть куда-либо больше связано с эмоциональной сферой. В этом есть свой смысл, поскольку миндалевидное тело стимулирует организм на принятие действий, имеющих прямое отношение к выживанию. Крысы, у которых отсутствует латеральное ядро миндалевидного тела, теряют желание добраться туда, куда им надо. Получается, место и мотивация тесно связаны; это предположение помогает объяснить, почему потерявшиеся люди продолжают двигаться вперед, когда безопаснее было бы оставаться на месте.

Допустим, из города в национальный парк Роки-Маунтин впервые приезжает какой-то человек; мозг его моментально начинает испытывать некую нагрузку — ощущение незнакомого пространства. В городе вся необходимая для считывания зрением информация находится вблизи и количество ее ограничено. Человек смотрит и видит либо интерьер своей квартиры, либо свой кабинет на работе, либо улицу, по которой идет. Крайне редко можно охватить взглядом все пространство своего дома или всю панораму города. Когда человек попадает в горы, где «подсказки» окружающей среды отличаются от привычных, меняются требования к созданию когнитивных карт, беспрерывно формируемых мозгом.

Мозг, получая информацию от органов чувств, пытается понять окружающую среду и создать соответствующую карту. Миндалевидное тело получает информацию от гиппокампа и других областей мозга для оценки и направления действий в сторону, способствующую выживанию, а не наоборот. Миндалевидное тело реагирует на окружающую среду действием. Для человека, вырванного из знакомого контекста, создание когнитивных карт незнакомого пространства представляется весьма сложной задачей, отнимающей массу сил.

* Проприоцептивная сенсорная система — двигательный, или кинестетический, анализатор (мышечная сенсорная система); обеспечивает формирование так называемого мышечного чувства при изменении напряжения мышц, суставных сумок, связок и сухожилий.

Иррациональность поведения тех, кто заблудился в лесу

Голос разума затих, эмоции взяли верх, и Киллип начал в темноте спускаться не по тому склону. Продолжал лить дождь. В ситуации, когда нет когнитивной карты местности, миндалевидное тело начинает подавать сигналы бедствия. С точки зрения человека разумного, хорошее пространство — это место, где есть еда, вода и особи противоположного пола. Нахождение таких мест является первостепенной задачей, обусловленной работой внутренних механизмов адаптации и выживания. Люди понимают, что такое опасное место. По логике вещей получается, что опасным человек считает такое место, где нет еды, воды и особей противоположного пола, а также когнитивная карта которого у него отсутствует.

Иррациональность поведения Киллипа объясняется с точки зрения функционирования мозга, лишенного когнитивной карты местности и пытавшегося таковую создать. В ситуации, когда мозг не в состоянии истолковывать сигналы окружающей среды, он оценивает ситуацию как критическую, и ответом бывает физиологическая, то есть эмоциональная, реакция. В состоянии потерянности человека его организм принимает правильное решение, но нелогичное. Организм хочет, чтобы его владелец поторопился и побыстрее добрался до места, в котором находятся необходимые составляющие выживания. Вот и объяснение панического настроения потерявшихся людей, о котором писал Сиротак. В свете этого я могу предложить собственное определение понятия «потеряться» — это невозможность создать когнитивную карту, которая правильно отражает окружающую среду.

Испытывая неприятное чувство, что он не знает, где находится, Киллип бродил в полной темноте по густому лесу. Внезапно вспышка молнии осветила какие-то тени на поверхности воды. Мучимый жаждой, Киллип бросился к непонятному водоему, напился и начал готовиться ко сну. Ничего другого ему не оставалось. Однако палатка осталась у Йорка. Зато в рюкзаке Киллипа была еда в разных упаковках и пластиковые мешки для мусора, из всего он мог бы соорудить укрытие — но почему-то не догадался. Несмотря на дикий холод, он не стал разжигать огня; не будем забывать, что Киллип был пожарным, а в этой части парка разведение костров было запрещено, и он об этом помнил. А ведь благодаря огню его заметили бы намного раньше.

Когда появился медведь, Киллип побежал в его сторону, крича и размахивая своей курткой. Медведь ретировался. Киллип задумался о том, чем могла бы закончиться эта встреча, если бы он был болен или травмирован.

Он разогрел банку с консервированным супом на газовой походной плитке, поел и улегся спать. После сна он почувствовал себя вполне отдохнувшим. Впрочем, он так и не сумел окончательно избавиться от сумбура в голове и чувства бесконечной усталости. В распоряжении Киллипа все еще оставались возможные, вполне разумные варианты: вернуться назад к машине или подняться по склону, по которому спустился ночью. Но он решил, что следует отыскать Йорка и продолжить намеченное путешествие. Меньше всего ему хотелось, чтобы приятель счел его полным идиотом. И самое главное — Киллип еще не верил, что заблудился.

Человеку сложно признаться в том, что он потерял ориентир, потому что не иметь когнитивной карты и не знать, где ты находишься, почти равносильно тому, что не знать, кто ты есть. Ведь одной из основных функций организма является адаптация к окружающему пространству. Поэтому, когда маленьких детей спрашивают, потерялись ли они, то, как правило, они отвечают: «Нет, это мама потерялась». Смысл такого ответа простой: я никуда не потерялся, я здесь. Без когнитивной карты организм начинает плохо функционировать. Поэтому Киллипу казалось, что он не потерялся. Это озеро Рок «потерялось». Оно где-то рядом, просто надо до него дойти, и все будет хорошо. У него было упорство, присущее пожарным, которые не останавливаются перед трудностями, но он выстроил неправильную стратегию, что характерно для заблудившихся.

Киллип начал пробираться через такой густой лес, что время от времени ему приходилось снимать рюкзак, дабы протиснуться сквозь плотно переплетенные ветви. Почему его это не насторожило?

Выживание в лесу. Клаустрофобия

Если человек считает, что легче обойти гору, вместо того чтобы подняться на нее и спуститься, значит, у него с головой не все в порядке.

Сиротак пишет:

Если местность становится все более и более незнакомой, у жертвы развивается страх, ему будет казаться, что деревья и склоны смыкаются вокруг него. Появляется клаустрофобия, а с ней желание «вырваться». В этот момент человек начинает суетиться и куда-то бесцельно бежать.

Это попытка организма понять незнакомую окружающую среду. К середине дня Киллип забрел совершенно непонятно куда. Вернуться «по собственным следам» он уже не мог. Теперь он окончательно потерялся. Рациональный ум говорил, что он приближается к озеру Рок, а эмоциональная система заставляла идти все быстрее. В итоге он не дойдет до озера всего метров пятьсот, но только случится это через несколько дней.

Его мозг продолжал бессознательные поиски информации, которая могла бы помочь создать когнитивную карту, а тревожные сигналы раздавались все чаще и чаще: «Места незнакомые, никакой пищи, никаких людей». Казалось, какой-то голос шептал ему: «Только доберись, дойди. И торопись, торопись».

Киллип решил подняться по голому склону на гору, чтобы осмотреться. Он надеялся, что сверху сможет узнать местность и понять, где находится. На полпути к вершине он оступился, упал, начал скатываться вниз и не смог остановиться. Падение оказалось серьезным (растяжение связок плечевого и голеностопного суставов, повреждение хрящей обоих коленных суставов); в принципе ему повезло, что он вообще остался в живых.

Киллип кое-как добрался до небольшого озера, рядом с которым и провел следующую дождливую ночь. Ему было холодно, болело все тело, но он все еще считал, что костер разводить нельзя. И опять он не соорудил никакого укрытия.

На следующее утро Киллип проснулся в состоянии полной подавленности. Разочарованный, он решил плюнуть на озеро Рок и вернуться назад к машине. Вопрос состоял в том, куда идти. Этого он не знал, поскольку не представлял, где находится. Хромая, Киллип побрел по лесу, попусту растрачивая драгоценные силы. Он снова решил подняться на гору, чтобы посмотреть, где находится.

Сиротак пишет:

Если потерявшиеся люди в панике не истощат все силы и не пострадают, то рано или поздно они придут к тому или иному плану действий. Их решения могут показаться стороннему наблюдателю совершенно нерациональными, но потерявшему ориентацию человеку они представляются абсолютно здравыми. Часто потерявшимся лучше и безопаснее было бы никуда не бежать, а согреться и отдохнуть, тем не менее подсознание подталкивает многих двигаться дальше.

Подсознание недовольно тем, что мозг долго и безрезультатно пытается установить, где находится тело. Одной из главных задач организма является создание самоидентификационных карт и карт окружающей среды, а также поддержание гармоничных отношений между ними. Без такого баланса организм умирает.

Киллип забирался на крутой и каменистый склон горы Терра Тома высотой более четырех километров. Но начавшаяся буря заставила его спуститься ниже и спрятаться под деревьями. Одуревший от боли, страха и бессилия, он окончательно понял, что потерялся, и не знал, как ему быть дальше. Он заснул, обняв дерево, чтобы не сползать вниз на каменном крутом склоне.

Киллип проснулся после полуночи, дрожа всем телом, огляделся вокруг и увидел, что все стало белым. Прошел град и покрыл землю белым настилом высотой почти в 36 сантиметров. Киллип проспал эту снежную бурю.

Восьмого августа Киллип отправился в поход здоровым, здравомыслящим и хорошо подготовленным туристом. В его рюкзаке еды было минимум на неделю. Через два дня как он повернул не в ту сторону, Киллип превратился в обессиленное, голодное, обезвоженное, замерзающее существо, сидящее на обледенелой горе. Все началось с мелочи — он слегка сбился с пути. А превратилось в суровую битву за выживание.

Сиротак проанализировал различные операции по спасению людей (всего двести двадцать девять примеров, из которых одиннадцать процентов были со смертельным исходом) и выяснил, что три четверти жертв умерли в течение первых сорока восьми часов, прошедших с того момента, как они заблудились. Люди могут умирать на удивление быстро, и чаще всего причиной смерти является переохлаждение. Переохлаждение действительно штука коварная, но довольно часто люди просто сдавались.

Заблудиться может каждый

Заблудиться может каждый. Говорю это со знанием дела, поскольку сам терялся. Однажды я жил в отеле ManyGlacier в национальном парке Глейшер. Перед завтраком мы с подругой решили немного прогуляться. Воздух был чист, пахло можжевельником, горные виды потрясающие. Лес манил нас, как Ганса и Гретту... До этого мы неделю прошли сложным маршрутом по Монтане и на полном основании считали себя людьми бывалыми, прекрасно подготовленными к разного рода прогулкам. Мы были в прекрасной физической форме и уверены в себе.

По специальному указателю мы двинулись в сторону озера Гриннелл. Прошли одну развилку, вторую, третью. Начал накрапывать дождик, мы надели дешевые пончо, которые купили в сувенирной лавке, и поспешили вперед. Нам даже в голову не пришло, что следовало бы вернуться в отель.

Наконец мы оказались на берегу озера и пытались вспомнить, зачем нам было так важно к нему выйти. Дождь превратился в град. Я увидел несчастное побледневшее лицо своей подруги: она сжалась и выбивала дробь зубами. И вдруг до меня дошло. Мы попали под град, одетые в майки и ни от чего не спасающие тонкие пончо! Мы находимся в двух часах от дома без компаса и карты! О чем мы только думали!

Мы побежали назад. Добежав до развилки, я рванул вправо, она — влево. Обменявшись полными ужаса и удивления взглядами, мы поняли, что не знаем, какой дорогой идти. Мы выбрали какую-то одну из них и побежали дальше. Через некоторое время мы услышали голоса и сломя голову кинулись через густой лес в ту сторону, откуда они раздавались. Выбежали на пристань на берегу другого озера, к которому только что причалил катер; его ветровое стекло уже было покрыто льдом.

Мы запрыгнули на борт, и нам сообщили, что это последний на сегодняшний день катер. Иногда ночью я просыпаюсь и думаю, чем все это закончилось бы, если бы мы продолжали идти той дорогой, которую выбрали. Позже по карте мы определили, что она привела бы нас в глухой лес. Без спичек, воды, теплой одежды — каким образом мы пережили бы снежный шторм, который, как выяснилось потом, продолжался два дня?

Всего за несколько часов мы превратились из беззаботных туристов в охваченные паникой жертвы, которых спасло удачное стечение обстоятельств. До того случая в парке Глейшер я ни за что не поверил бы, что могу так легко заблудиться и так быстро потерять способность здраво мыслить.

Будь здесь и сейчас

Мы оставили Киллипа у подножия горы Терра Тома, где он пережидал снежную бурю, — это было на третью ночь после того, как он заблудился. Он уже пережил стадии отрицания (спуск не по тому склону, который ему был нужен), паники (когда он пытался забраться на вершину по крутому склону горы) и планирования (попытка вернуться по старому следу). Киллип достиг предпоследней стадии — стадии угасания. Но он не сдался.

Приятно, что случаи «выздоровления» случаются довольно часто (это относится и к компаниям, и неудачным бракам, и болезням, и потерянным душам). Среди нас есть люди, выживающие в любых ситуациях, есть и беспомощные жертвы, готовые сдаться при первой сложности. Однако подавляющее большинство не относится ни к той, ни к другой категории. Сначала мы не очень хорошо справляемся с задачей, но потом приходим в себя, собираемся с духом, начинаем трезво мыслить и правильно действовать. Такого подхода для выживания вполне достаточно. Как говорил мой отец: «Правильная посадка — это когда ты уходишь от самолета на своих двоих».

Киллип собрался с духом и с мыслями. Он надел высокие сапоги для рыбной ловли и начал ходить, чтобы согреться. Развел костер и сделал себе укрытие из мешков для мусора. Все это следовало сделать в первую ночь, но лучше позже, чем никогда. Следующие два дня он оставался в своем лагере и привыкал к окружающей среде, то есть вплотную занимался собственным выживанием. Киллип дошел до четвертой стадии, то есть до той тонкой грани, разделяющей живых и мертвых, но он не покорился, а прагматично принял ситуацию, в которой оказался. Он даже научился восхищаться миром, в который попал. И начал создавать когнитивную карту окружающего его мира. Киллип стал сам себя спасать, применяя первое и самое главное жизненное правило: будь здесь и сейчас.

Пятая и последняя стадия может оказаться началом новой жизни или в буквальном смысле слова последней стадией жизни настоящей. Некоторые сдаются и умирают. Другие перестают отрицать и начинают выживать. Для этого не надо быть особенно подготовленным человеком — большим спортсменом или рейнджером. Не надо быть перфекционистом. Надо просто начать делать и следующий шаг сделать правильно.

Киллип признал реальность и создал когнитивную карту того пространства, где находился, а не того, куда стремился всей душой. После этого он мог нормально функционировать. В пятый и последний день его страданий над ним пролетел вертолет. «Он был так близко, что мне казалось, будто я могу попасть в него камнем. Вертолет улетел, и я очень расстроился», — вспоминал он потом.

Кто хочет выжить, должен отбросить надежду на то, что его спасут, забыть свой старый мир и принять новый. Это одна из самых сложных задач, стоящих перед человеком. Другого пути, чтобы успокоить свой ум, не существует. Попав в лагерь для военнопленных, мой отец именно так и поступил, — он сделал его своим миром. Дугал Робертсон, тридцать восемь дней проведший вместе с семьей в море на дрейфующем паруснике, рекомендовал такой же умственный настрой: «Спасение придет, как приятное приветствие... и прервет, наконец, ваше путешествие на выживание».

Пилот вертолета все-таки заметил синюю куртку, которую Киллип повесил на сук, и направил спасательную группу к этому месту. Киллип, по его собственным словам, похудевший «за пять дней на пятнадцать килограммов», перенес две операции на коленных суставах. Он до сих пор продолжает ходить в походы по лесам и признается: «Теперь я всегда беру с собой компас, карту и набор вещей, необходимых для выживания. И очень внимательно отношусь к тому, с кем идти в поход. Если у меня появляется предчувствие, что что-то не так, я остаюсь дома».

Часто выживают не те, кто должен выжить

Кто выживет, а кто погибнет, предсказать практически невозможно. Кеннет Хилл, изучавший вопросы выживания среди представителей разных демографических групп, говорит:

Очень часто выживают не те, кто, казалось бы, должен выжить. Иногда выживает девушка, у которой нет никакого опыта, а охотник, много времени проведший в лесу, может сдаться и умереть за одну не слишком холодную ночь. Удивительно, но очень высокая выживаемость среди детей до шести лет, то есть именно у тех, за чью жизнь мы волнуемся больше всего.

Маленький ребенок охлаждается намного быстрее взрослого, но в одинаковых условиях именно дети этой возрастной группы, до шести лет, выживают чаще опытных охотников, физически подготовленных туристов и даже бывших военных и моряков. В то же время к категории людей, которая хуже остальных выживает в природных условиях, принадлежат дети следующей возрастной группы — от семи до двенадцати лет. Очевидно, неопытные и слабые малыши обладают чем-то таким, что оказывается сильнее опыта и знаний.

Ученые не в состоянии точно ответить на вопрос, в чем их секрет. По моему мнению, секрет заключается в особенности детской психологии и физиологии. В раннем возрасте еще не развились определенные способности мозга. Например, у маленьких детей не формируются такие когнитивные карты, которые создают взрослые. Они не до конца понимают, что значит следовать из пункта А в пункт Б, поэтому не бегут сломя голову, чтобы увидеть то, что находится вне поля зрения в данный момент. Они в большей степени следуют своим инстинктам: если им холодно — они заползают в дупло дерева и греются; если устают — отдыхают; если им хочется пить — пьют. Они стараются устроиться поудобнее, и это помогает им выжить. Маленькие дети руководствуются инстинктами и интуицией, поэтому их иногда бывает сложно найти. Существует не один документированный случай, как дети прятались от поисковых групп. Один из таких детей сказал, что услышал лай собак и «испугался койотов». Другой испугался одноглазых монстров — людей с фонарями на головах. К счастью, в обоих случаях дети были найдены. Еще один секрет маленьких детей: они, не имея по сравнению со взрослыми развитых способностей создавать когнитивные карты, не стараются «подгонять» те карты, которыми обладают. Возможно, они с большей легкостью создают новые когнитивные карты.

Дети в возрасте от семи до двенадцати лет обладают уже многими характеристиками взрослых, в том числе такими, как способность создавать когнитивные карты. Однако оценивать ситуацию, как взрослые, они еще не умеют. Им сложнее контролировать эмоции и прислушиваться к голосу разума. Они быстрее начинают паниковать и бегать в поисках более короткого пути. Когда тропинка заканчивается, они продолжают идти вперед, забывая о жажде, голоде и холоде, и идут до тех пор, пока не падают. Дети этой возрастной группы так стремятся быть похожими на взрослых, что подавляют в себе те инстинкты, которые могли бы им помочь. Быть спокойными и невозмутимыми они еще не научились. Многие из них не в состоянии найти себе еду и устроить какое-то пристанище. Один инструктор по выживанию сказал мне, что дети из неблагополучных районов выживают лучше тех, кто вырос в престижных пригородах, — «неблагополучные дети по натуре своей большие хищники». Дети от семи до двенадцати лет, чей мозг уже умеет создавать когнитивные карты, знают о разных «секретных» маршрутах и понимают: если хочешь дойти быстрее, надо срезать часть пути. Однако они знают меньше среднестатистического взрослого, а недостаток знаний является опасным фактором. Потерявшийся ребенок в таком возрасте может на полном бегу пересечь асфальтированную дорогу и даже этого не заметить.

Нам хочется верить, что образование и опыт дают нам больше возможностей. Оказывается, в некоторых случаях это совсем не так. Много лет я делал все, чтобы быть таким, как мой отец. Я ходил на курсы выживания, чтобы научиться этому мастерству, сохранив все инстинкты ребенка. Мне кажется, что из-за риска, на который я шел в детстве, из-за стремления стать спокойным и невозмутимым я сбился с жизненного пути. В свое время я много думал о дзенской концепции ума начинающего, то есть ума, который остается открытым, несмотря на долгие годы обучения. Дзенский мастер Синрю Судзуки писал: «Ум начинающего видит много возможностей, а ум мастера — всего лишь несколько».

Остаться в живых: психология поведения в экстремальных ситуациях / Лоуренс Гонсалес.
М. : Манн, Иванов и Фербер, 2014. Публикуется с разрешения издательства